В декабре стало известно о том, что Янтарный комбинат заключил второй китайский контракт на поставку 680 тонн мелкой фракции. Это эквивалент двухлетней добычи янтаря в предыдущие годы. Такое решение вызвало у калининградских переработчиков озабоченность. Также, по их словам, в связи с началом исполнения китайских контрактов значительно уменьшилась отгрузка сырья первого сорта. RUGRAD.EU встретился с генеральным директором Янтарного комбината Михаилом Зацепиным, чтобы получить ответы на основные вопросы, возникающие вокруг ситуации, сложившейся в янтарной отрасли за последний год.

— Был ли контракт с китайцами на поставку 680 тонн янтаря мелкой фракции? Второй, после контракта на 680 тонн крупной фракции?

— Никакого договора на крупную фракцию не было...

— ...Я имею в виду первый договор на срез, где были все фракции, включая крупную.

— Да. Такой договор был. Чтобы вы понимали, из чего состоит срез. На этот год мы посчитали, сколько добыли янтаря, — 453 тонны. Всех интересует одна фракция янтаря — «50–100, компактный матовый, первый сорт». Его из 453 тонн было добыто 46 кг. «20–50, первый сорт» — 1,5 тонны. Политика Янтарного комбината — торговать в срезе, то есть всеми фракциями, пропорционально тому, сколько их добывается.

— А в прошлом году?

— Примерно такие же пропорции. Это то, что дает земля.

— Насколько я понимаю, раньше земля давала больше?

— Ничего подобного. Еще раз повторюсь, все контракты мы формируем в процентах от добычи. Поэтому говорить, что в Китай отправляют самый крупный янтарь, а местным переработчикам ничего не оставляют... Если бы так было, поверьте, мы бы с вами здесь уже не разговаривали. Но есть другая ситуация. Янтарь, который мы продали через биржу «Санкт-Петербург», через 10 дней весь оказывается в Китае.

— Многие янтарщики, с которыми мы общаемся, говорят, что доля отгрузок сырья первого сорта после начала обслуживания китайского контракта сократилась в 2–3 раза.

— Отгрузка первого сорта действительно сократилась, но это никак не связано с китайским контрактом. Объясню. По сортам мы начали торговать недавно. Сделали новый классификатор и изменили требования к сортировке по сортам. Изначально несколько лет назад было принято решение формировать первый, второй и третий сорт по 33% от общего объема.

— То есть изначальное решение о 33 % первого сорта от общего объема было неправильное?

— Совершенно верно. Это был для нас первый раз. Мы никогда не торговали ни по цветности, ни по форме. Какое-то время в таком срезе мы так и торговали.

— Но вы же говорите, что земля всегда давала примерное одинаковые пропорции янтаря.

— Об этом мы можем говорить сейчас, после нескольких лет статистики всех объемов янтаря. Изначально мы сортировали весь янтарь, повторюсь, разделив его на 3 равные части, без учета реального соотношения. С прошлого года мы ввели новый классификатор и занялись сортировкой более качественно. Полностью изменили систему сортировки, более требовательно стали относиться к системе оценке качества. Если, например, сортировщик сомневается, к какому сорту относится камень, к первому или второму, он определит его во второй. Пришлось дополнительно набрать людей. А чем больше людей, тем больше шансов нечистоплотности. Многих уже пришлось уволить, к сожалению. Раньше всё заканчивалось на складе. Янтарь отгрохотали, в мешки сложили и всё. Янтарь более плохого качества мог попасть в мешок хорошего янтаря. Уже все забыли, как янтарь раньше выдавался и в каких мешках. Сейчас всё в прозрачной таре: можно вскрыть и посмотреть, оценить качество, отказаться тут же, если не устраивает.

— Говорят, что сортировкой на комбинате занимаются китайцы. Это правда?

— Какие китайцы?! Это не соответствует действительности. Никогда у нас китайцы этим не занимались.

— Возвращаясь к двум китайским контрактам. Был первый контракт на три года, 680 тонн «среза» и на 10 млрд руб. Второй контракт на 680 тонн мелкой фракции был?

— Контракт на мелкую фракцию был. Он был заключен в октябре на поставку янтаря компании «Линлун Амбер», зарегистрированной в Калининградской области и являющейся дочерней компанией китайской компании, с которой был заключен первый экспортный контракт. Она его перерабатывает.

— Где?

— Здесь.

— У нее же нет мощностей в области?

— Пока нет. Но мы сейчас подписали первый договор на переработку около 40 тонн, выкупленных «Линлун Амбер», на «Ювелирпроме».

— А договор на 680 тонн?

— Это общий объем за 5 лет. «Линлун Амбер» у «Ювелирпрома» арендовал помещения 2000 кв. м на территории Янтарного комбината. Сейчас компания начнет ремонт и установит станки, наберет персонал. На это уйдет где-то полгода. Чтобы не тратить это время, «Линлун Абмер» заключил договор с «Ювелирпромом» на переработку сейчас.

— Таким образом, вы продаете китайцам янтарь, а потом сами же его и перерабатываете?

— Вы во всем ищете какой-то подвох, а его нет. Они наши стратегические партнеры, и мы делаем это не бесплатно. Они за это платят деньги. Кроме того, они обратились и к другим переработчикам в области с тем же предложением.

— Компании, которая берет на себя контрактные обязательства переработать янтарь в области, должно быть виднее, как организовать переработку янтаря в области. А в итоге решением ее задач занимается государственное предприятие.

— Мы не занимаемся решением их задач, а помогаем выполнить условия нашего же контракта.

— А дальше они что-то где-то построят?

— Не что-то где-то, а на территории Янтарного комбината отремонтируют цеха и будут здесь обрабатывать сырье в полуфабрикат.

— Я от вас услышал цифру 30 рабочих мест. Это всё, что будет создано в итоге исполнения контракта?

— Нет. 30 рабочих мест нужно сейчас «Ювелирпрому», чтобы выполнить обязательства по контракту на переработку. Чтобы переработать оставшийся объем, «Линлун Амбер» нужно будет нанять около 150 человек.

— Вам не кажется, что государственный «Ювелирпром» будет конкурировать с частными переработчиками? Ведь получается, что если раньше они могли прямо покупать сырье, то сейчас большая часть сырья попадает к китайскому юрлицу, а от них опять к вам.

— Это не китайское юрлицо, а российская компания. Она зарегистрирована здесь и является резидентом здесь. А частные переработчики и сейчас могут купить сырье напрямую, через биржу, и так же переработать его.

— И все-таки почему нельзя было эти 680 тонн продать на открытом рынке?

— Вы давно живете в Калининградской области?

— Да.

— Вы видели, чтобы калининградские переработчики были заинтересованы в переработке мелкой фракции?

— Они говорят, что заинтересованы. Один из переработчиков говорил, что если второй китайский контракт есть, то это большая проблема для него.

— Пусть придет. Мы ему продадим завтра же 100 тонн мелкой фракции. У нас постоянно на бирже торгуется мелкая фракция. У нас каждые три месяца проходят аукционы.

— Еще какие-то договоры с китайцами стоит ожидать в ближайшее время?

— Нет, не планируется. С учетом существующей добычи у нас всё заключено.

— Недавно появилась информация, что Янтарный комбинат готовится покупать здания завода «Гусевский микродвигатель» в Гусеве. Это правда?

— Бред полный. А кто это вам сказал?

— Многие на рынке об этом говорят.

— А зачем это нам?

— Одна из версий: под исполнение китайского контракта.

— Никогда не планировалось такой сделки. Такая информация может прийти только из психиатрического отделения областной больницы. Это я вам официально заявляю как директор Янтарного комбината. В этом нет логики.

— Но вы же собирались добывать янтарь в Гусевском и Озерском районах. Там подтвердились запасы?

— Сейчас по области идет геологоразведка. Одна компания, правда, не знаю какая, получила лицензию на добычу. Они сначала получают разрешение на разведку, а уже потом — на добычу. Как первооткрыватели.

— Как вы считаете, какие у них перспективы?

— Ну... Пожелаем им успеха!

 

— Министр финансов области говорил, что вы заплатили очень много налога на прибыль. Вы можете сказать, сколько уже денег в рамках китайского контракта вы получили?

— По этому году выручка в целом будет у нас около 4 млрд руб. за отгруженный товар, включая сумму по китайскому контракту. А в прошлом году было 1,1 млрд руб. Почему у нас была такая [маленькая] выручка? Потому что такая ситуация вызвана переходным периодом на новый классификатор, и в какой-то степени искусственно местными переработчиками. Они отказывались покупать сырье по новым ценам. В октябре 2015 года мы провели первый аукцион и на него выставили все лоты. Мы сформировали цены по этому аукциону. А как я мог поступить иначе?

— Как говорил Антон Алиханов, формировать цену не на основании одного аукциона, а хотя бы на основании двух-трех.

— Именно поэтому мы провели следующий аукцион в марте и изменили цены. Если бы мы не выставили новые [повышенные] цены после [первого] аукциона, к нам бы на следующий день пришла бы налоговая инспекция и сказала: «Дорогие граждане, вы определили цену на аукционе».

— Налоговая инспекция? К вам?

— А что? Они не просто пришли бы, а выставили бы разницу по недополученной выручке.

— Сомневаюсь, что в суде подобное решение налоговой устояло бы.

— В любом случае после второго аукциона мы начали корректировать цены. Мы цены постоянно корректируем.

— Выручка комбината, по вашим словам, вырастет в четыре раза, а добыча — всего в полтора. Как это можно объяснить?

— У нас были складские запасы. Мы их в том числе отгружали.

— Сколько янтаря уже отгружено в Китай?

— По контракту у нас 80 тонн должно было быть отгружено в 2016 году, но этот объем перешел на 2017 год. По 200 тонн с 2017-го по 2019-й. Получается, 280 тонн.
          Первый контракт не предполагает переработки здесь. Они юридически этого делать не могут: у них экспортный контракт и лицензия на вывоз.
          Второй контракт был оформлен как дополнительное соглашение к первому контракту, объем увеличился в два раза.
          Но если вы мне найдете хоть одного переработчика в области, кто согласен взять 680 тонн мелкой фракции и переработать... Я был на выставке в Пекине и там увидел вот такие бусы (показывает бусы из очень мелкого янтаря). Если вы найдете в Калининграде, кто мне сделает такое, с меня — Hennessy.

— Какова сумма сделки по второму контракту на мелкую фракцию?

— Где-то 1,8 млрд руб. получится за весь контракт. Вы же понимаете, что на комбинате вся техника и производственные помещения в таком состоянии, в котором они должны были умереть еще 40 лет назад.

— С 2009 года мы слушаем об этом каждый квартал. Но «Ростех» обещал деньги на перевооружение и не дал.

— «Ростех» деньги не обещал. Мы сейчас говорим о комбинате. Если мы будем ориентироваться на ИП Пупкин, то комбинат разорится на второй день.  Поэтому комбинату нужен стратегический инвестор. То, что мы договорились, чтобы китайцы взяли 680 тонн мелкой фракции, — это огромная победа. Вот о чем нужно говорить. Они не смогут официально этот янтарь вывезти непереработанным. Им придется его перерабатывать у нас или у Дарвина, или еще у кого-то. Но и для них выгода очевидна: такие объемы, кроме нас, никто не сможет обеспечить.

— А нашим янтарщикам вообще что-нибудь останется?

— У наших янтарщиков есть ежедневная возможность покупать разные лоты сырья на бирже в необходимом количестве. Помимо этого, есть ежеквартальные закрытые аукционы только для переработчиков. Правила допуска, формат и условия проведения формируются с участием янтарного сообщества.
Мне бы хотелось, чтобы вы подняли другую тему: продажи нашими янтарщиками в магазинах эпоксидной смолы под видом янтаря. Они все говорят, что им не хватает янтаря. Но обманывать покупателей подделками нельзя! Вот недавно один очень серьезный чиновник в Калининградской области обратился ко мне с просьбой: купил сувенир, лягушку, в Москву кому-то подарить. У лягушки отвалилась нога. Он говорит: «Михаил Иванович, у меня товарищ собирает янтарные вещи, а нога отвалилась, надо помочь: исправить или сделать такую же». Я пообещал помочь, забрал изделие. Приезжаю на комбинат, прошу сделать соленый раствор воды, и лягушка без ноги в этой воде утонула. Оказалась подделкой, а продали ее под видом янтаря за 18 тыс. руб.

— Это вопрос все-таки к тому, кто продает, а не к тому, кто производит.

— В аэропорту 90 % продается пластика под видом янтаря. Самое главное, что не только в Калининграде. В Москве в «Президент-отеле» я увидел в ларьке с янтарем браслеты за 7–12 тыс. руб., и продавцы уверяют, что это натуральный янтарь. Но я же вижу и понимаю, что это даже не прессованный янтарь, а имитация. Это обман покупателей, призываю продавцов янтаря так не делать.